Главная - Основные типы поведения у птиц - Мозг и обучение у птиц
Данных о связи тех или иных частей мозга птиц с обучением крайне мало, и пока неизвестно, что необходимо для образования условных реакций. Исследователи описали зоны переднего мозга, связанные со слухом и осязанием, но не установили их тонкой топографии. Куры наиболее крупных пород обучаются и сохраняют навыки лучше, чем мелкие. Однако ворона, сойка и попугай меньше курицы, и тем не менее их высокие "умственные" способности очевидны.
Восприятие формы
По данным научных экспериментов, восприятие формы у птиц высоко развито, причем иллюзии зрительного восприятия очень похожи на человеческие. Ученые, например, обучали кур и цыплят клевать меньшую из двух фигур (кругов, треугольников, квадратов и прямоугольников). Наблюдая их реакции, они доказали, что у них возможен обман зрения и обнаружили обман зрения в том числе у голубей. Следует придавать этим фактам определенное значение, поскольку они показывают, что у птиц имеется некоторое представление о перспективе, стремление дополнить незавершенную фигуру, когда незамкнутый круг воспринимается как замкнутый. Короче говоря, они свидетельствуют о том, что у птиц формируется представление целого, которое они могут дополнять при нехватке каких-либо его частей.
Восприятие количества
Вершину психических способностей птиц представляет их способность "к счету", существование которой доказано работами многих именитых исследователей. Толчком для возникновения такого предположения послужило постоянство числа яиц в гнезде птиц данного вида. Даже когда яиц много (более 20), то и тогда, стоит забрать одно, как недостача тотчас же восполняется. Таким путем можно долго заставлять птиц нести яйца, задерживая высиживание. Дело здесь, конечно, не в настоящей способности к счету, как думали сначала некоторые экспериментаторы, а в восприятии отношения общей массы яиц к объему гнезда, который всегда постоянен. Опыты тоже не доказывали, что птицы умеют считать. Ученые обучали цыплят клевать каждое второе зерно в ряду, причем сначала остальные зерна были приклеены к субстрату, а потом лежали свободно. Можно, однако, предположить, что в этом случае цыплята просто усваивали определенный ритм клевания или вырабатывали реакцию чередования, а не выучивались считать. Однако опыты были успешными даже в том случае, если расстояние между зернами увеличивали в два раза.
Впрочем, этот последний факт не был подтвержден достаточным количеством экспериментов.
В других опытах птицы должны были в ряду запертых дверей отыскать одну незапертую, через которую они получали доступ к пище. Однако в этой методике было много погрешностей, которые могли послужить источником ошибок. Более того, оказалось, что системы запоров на запертых и незапертых дверцах были не совсем одинаковыми. Вопрос этот был заново исследован с соблюдением величайших предосторожностей. Птица, например, никогда не видела экспериментатора, следившего за ней с помощью кинокамеры. При постановке опытов ученые исходили из следующего постулата: они отметили, что человек никогда не научился бы считать (т.е. называть числа) без двух доязыковых способностей, которые есть и у птиц:
1) способность количественно сравнивать группы одновременно предъявляемых предметов;
2) способность оценивать количество следующих друг за другом раздражителей независимо от ритма их предъявления.
Для изучения первой из этих способностей экспериментаторы предъявляли ворону или попугаю карту с определенным числом точек на ней и обучали его открывать коробку с тем же числом точек на крышке независимо от их цвета, формы и взаимного расположения, которые постоянно менялись. Ставший знаменитостью ворон Якоб научился решать все задачи такого рода.
Опыты по изучению способности птиц к счету.
Вверху - сойка поднимает крышку с тем же числом точек, что и на карточке (на втором плане); внизу - задача, решенная вороном Якобом (стрелка указывает на ту единственную коробку, в которой лежит награда).
Вторая способность проявилась в опытах, в которых птиц обучали съедать определенное число зерен. Зерна в гораздо большем количестве были либо в беспорядке рассыпаны перед птицей, либо лежали в маленькой кормушке, так что птица видела в каждый момент только одно зерно; при этом никаких признаков, которые помогли бы птице отличить первое зерно, которое нельзя клевать, от последнего, которое клевать можно, не было. В другом, более тонком опыте, определенное число коробок, содержащих по одному зерну, расставляли между пустыми коробками. Птица, открывавшая коробки одну за другой, должна была остановиться, когда находила, например, 5, зерен, независимо от того, сколько коробок ей пришлось для этого открыть.
Самое интересное, что птицы могут осваивать до четырех таких задач одновременно. Можно, например, научить сойку одновременно поднимать черные крышки, пока она не найдет два зерна, зеленые крышки, пока не найдет три, красные, пока не найдет четыре, и белые, пока не найдет пять зерен. Такое поведение можно объяснить только тем, что птицы действительно умеют считать. Удалось, например, наблюдать, как сойка, обученная поднимать крышки, пока не найдет пять зерен, взяла только четыре из них и, когда экспериментатор уже приготовился записать: "Взяла только четыре, опыт неудачен", повела себя совершенно необычно - остановилась перед первой коробкой, которая была пуста, и сделала легкий поклон, затем два поклона перед второй и один перед третьей, после чего снова, принялась поднимать крышки, пока не нашла пятое зерно. Потом сойка вернулась в свою клетку.
У птиц нет качественного, абстрактного понятия о числах в форме цифр или слов, но они могут один раз покачать головой для обозначения единицы, два - для обозначения двух, три - для трех и т.д., т.е. они учатся не считать, скажем, до шести, а "действовать до шести".
Попугай, сорока, сойка, обученные поднимать, например, пять крышек, прежде чем они получат пищу, обнаружили в другом варианте опыта явное предпочтение коробок с пятью точками на крышке, т.е. они сопоставляли числа, с которыми сталкивались ранее, и выбирали уже знакомые. Однако настоящая абстракция требует, конечно, более полного обобщения; в описанных же опытах оно не распространял ось на другие цифры помимо тех, с которыми пришлось столкнуться птице в данном опыте. Без специальной тренировки нельзя было получить такой же результат с другими числами.
Впрочем, попугай по имени Жако достиг гораздо большего. После довольно длительного обучения он смог отличить 8 от 7, тогда как ранее считали, что птицы не могут оперировать числами больше 7. Он сумел понять, что 4, 6 или 7 светящихся лампочек означают: выбирай 4, 6 или 7 зерен, беспорядочно разложенных в нескольких коробках. Если вспышки света заменяли следующими друг за другом звуками флейты, то для успешного решения задачи не требовалось дополнительного обучения, каков бы ни был ритм или высота звуков. Попугай мог даже комбинировать числа, предъявляемые одновременно или последовательно. Например, услышав две ноты флейты, он мог пойти открыть коробку, на крышке которой было две точки, и т.д.
Такие решения уже близки к человеческим.
Обобщая сказанное, мы можем утверждать, что здесь речь идет о способностях, общих для человека и животных, и что можно найти сходные способности у человека в условиях, когда раздражители предъявляются слишком быстро, для того чтобы он мог по-настоящему считать. В этом случае его способности не превышают способностей птиц. Мы приходим к заключению, что не сформулированная мысль, т.е. мысль, не выраженная словами, является особенностью, общей для человека и птиц. Огромное отличие человека от птиц состоит даже не в содержании мысли, - а в способности формулировать ее словами.
27.11.2016
Авторский материал. Копирование без обратной ссылки запрещено!
© 2011-2015 Зоопсихология | Все права защищены.
Редизайн Н.Баулитца | fatpoint.ru